Четверо разгневанных мужчин

Азиатский автомобильный дизайн продолжает искать собственную самоидентичность, французы, итальянцы и американцы наживаются на собственном прошлом, но, кажется, играют в собственной лиге, и только немцы с британцами обладают по-настоящему крепкой дизайнерской школой, которая претендует на глобальную любовь и экспансию. Кто же круче? На Франкфуртском автосалоне мы спрашивали об этом самих шеф-дизайнеров марок. В ролях: Ян Каллум (Jaguar) Горден Вагенер (Mercedes-Benz), Марк Лихте (Audi), Джерри Макговерн (Range Rover).

Британцы в этой схватке выглядят более свободными в поступках и суждениях. Сперва они берут кусок пластилина и лепят, что им нравится, а уже потом пытаются подогнать под получившееся чудо миллиметры запаса в ногах задних пассажиров и литры объема багажника – настоящее сумасшествие по меркам немцев.

Если поддаться философским размышлениям, то традиции, монархия и сложная общественная иерархия должны были сделать из Великобритании не менее дисциплинированную нацию, чем Германия. Страну, где есть мощный истеблишмент, но есть и оппозиция – ведь сила действия равна силе противодействия.

К тому же, британские традиции бунтарства имеют богатую историю, от рок-музыки до архитектуры. Помните лондонский «Огурец» и «God Save The Queen» на лодке перед Вестминстером? Даже цвет франкфуртского гоночного электромобиля Jaguar I‑PACE eTROPHY поджигает взгляд не хуже яркой подкладки пиджаков британского дизайнера одежды Пола Смита.

Вот почему, несмотря на внешний консерватизм, внутри британцы более раскованы, ироничны и готовы на эксперименты. «Мы никогда не остаемся до конца серьезными… ну, за исключением брексита», – смеется Ян Каллум. Вот и на кромке стекла нового Jaguar E-Pace рядом с силуэтом взрослой кошки нарисован маленький котенок - намек на истинное место в модельной линейке. Представьте себе такое на Audi?

Когда в Range Rover начинают работать над моделью, то интересуются только пропорциями. Остальные детали – интерпретация ДНК марки языком сегодняшнего дня. И никакой моды. «Сейчас мода в автомобильном дизайне – это технологии. Ну и цвета отделки», – говорит Макговерн, похожий на итальянского мафиози.

Другими словами, все эти экраны, лазерные фары и карбоновые вставки в интерьере – приходящее. Благо, былое отставание Великобритании в технической части от остального мира тает на глазах. Хотите радары, которые использует Mercedes-Benz или электронную приборную панель от Audi? Просто обратитесь к их поставщикам.

Немцы действуют от обратного и все меньше отталкиваются от кипы разноцветных поисковых скетчей, выстраивая автомобили не вокруг удачных дизайнерских находок, а вокруг эффективно спроектированных модулей, а также на основе современных требований и с использованием передовых технологий.

Говоря о новой Audi A8, Марк Лихте пользуется термином не «дизайн», а «стратегия». Задачи, поставленные перед ним и его отделом со стороны маркетологов, были довольно конкретными: сделать имидж новой машины более спортивным, преподнести новый интерфейс машина-человек, дифференцировать модель в линейке от кроссоверов и младших линеек.

В общем, думать о создании шедевра и предмета зависти коллег, по мнению Лихте, было бы слишком легкомысленно. На кону стояли куда более важные цели – битва за место в сегменте, где уже господствует Mercedes-Benz.

А как обратить на себя больше внимание в современном автомобильном мире? У немецких дизайнеров на это есть свой ответ – растянуть решетку радиатора и сделать ее узнаваемой даже с геостационарной орбиты. «У машин AMG мы теперь используем перевернутую форму гриля – он выглядит еще агрессивнее и дразнит, пожирая дорогу», – рассказывает Горден Вагенер из Mercedes-Benz.

Агрессия в дизайне – самый яркий современный тренд и объяснение, почему пасти машин неизбежно становятся все больше. По аналогии с игрой Angry Birds Каллум называет такие автомобили Angry Cars. В стороне не смогла остаться даже BMW: сделать ноздри такого же размера, как гриль у новой A8, не получится, но у франкфуртского концепта  BMW X7 каждая из двух «почек» достигла размера небольшого туристического чемодана.

«Немецкий дизайн в оригинале чист и дисциплинирован, но, глядя на немецкие автомобили сегодня, я просто не могу понять, что их объединяет», – говорит Макговерн. Мода, технологии, стили, ДНК брендов – все смешалось. У BMW Поля Брака и «Мерседесов» Бруно Сакко был более понятный дизайнерский язык. Общий немецкий стиль.  

Корни немецкого дизайна, по словам Вагенера и Лихте, следует искать в эстетике Баухаус. Очень рациональный, понятный, прямой и чистый архитектурный стиль. Эта простота идеалов и образов близка к немецкому пониманию прекрасного даже в изготовлении пива, которое постепенно свелось к выбору между светлым, темным и вайсбиром, зато его рецепт доводился до совершенства сотни лет. Теперь понятно, почему модели «Мерседеса» и Audi становятся так похожими друг на друга.

Проблема в том, что всю эту культуру скупого совершенства нужно еще наделить эмоциями и сексапильностью, чтобы возбудить покупательский интерес. И если AMG модели пока еще могут рассчитывать на экспрессивные линии и огромные пасти радиаторных решеток (а их у «Мерседеса» для разных моделей аж пять видов), то концепты эко-линейки EQ, кажется, совсем растеряли узнаваемые детали – остались лишь блестящие гладкие бока и черные радиаторные решетки, похожие на погасшие мониторы.

Оказывается, свою сверхзадачу шеф-дизайнер Mercedes-Benz видит в том, чтобы придать машинам скульптурность и атлетичность человеческого тела, и наделить бездушный кусок металла природной красотой. «Убирать линию гораздо сложнее, чем добавить еще одну», – говорит Вагенер. И правда – делать хорошие простые вещи во все времена было труднее, чем сложные.

Но если британцы все еще мыслят категориями стиля, элегантности и вечной красоты, то немцы головой уже в будущем. Пока Каллум, философствующий сангвиник, рисовал красивые «Ягуары», в Audi сменилась целая череда шеф-дизайнеров, и Лихте, напряженный холерик, спешит все успеть даже во время разговороа, переходя практически на речитатив. Ведь колесо истории может провернуться еще раз в любой момент.

Нельзя терять время. Нужно успеть оставить след во вселенной и параллельно заложить эстетику Audi двадцатых годов... двадцать первого века. Это мы еще не видели и новой Audi Q7, а на его рабочем столе уже лежат рисунки серийных машин будущего.

Если Каллум готов рассуждать о влиянии архитектуры на автомобили и значении для британского дизайна нового лондонского автобуса («Разве его могли сделать в Нью-Йорке? Во-первых, они бы покрасили его в неправильный желтый цвет!»), то Лихте озабочен тем, как сохранить узнаваемость и идентичность бренда в том будущем, когда внутри машины окончательно поселятся автопилот и электромотор.

Когда капот станет маленьким и низким, салон – большим, а свесы исчезнут окончательно. Как сделать «Мерседес» безошибочно узнаваемым, когда, по сути, вместо лошади вас теперь просят рисовать бегемотов? В чем еще, кроме трехлучевой звезды, кроется ДНК бренда, которому уже больше ста лет? В длинном капоте? Но его больше нет.

А еще электромобили получаются более высокими и для дизайнеров это настоящая проблема, потому что уравновесить коробчатый силуэт и сохранить идеальные пропорции можно только том случае, когда увеличиваешь размер колес и ширину машины.

«Каждый современный дизайнер уже хочет сделать свою машину шире, шире, шире! Но на них уже сейчас неудобно ездить в том же Лондоне», – восклицает Каллум. Ими просто неудобно управлять. Но Лондон Лондоном, а важнее сегодня – Шанхай…

Пора подстраиваться под азиатскую эстетику, чтобы учесть вкусы крупнейшего рынка в мире? Однако никто в Китае не хочет Mercedes-Benz, построенный по китайским вкусам. Все в мире хотят тот самый немецкий «Мерседес» и тот самый британский Range Rover. И, кажется, это единственное, что объединяет эти две великие школы шика и красоты. /m