Сделай мне каракури
Муда, кайдзен, андон и другие хитрости производства российских «Тойот»Легендарный управляющий Toyota и идеолог «генти генбуцу» Таичи Оно мог наблюдать и анализировать происходящее на конвейере часами. Говорят, приходя утром на завод, он очерчивал вокруг себя мелом круг и стоял в нем до вечера, пока не понимал, как еще можно улучшить производственный процесс.
Но это было в пятидесятых в Японии и вряд ли могло произойти где-нибудь еще, а мы находимся в промышленной зоне Шушары, что рядом с петербургским районом Колпино, где за неосторожно брошенное «генти генбуцу» можно получить по лицу. Как быть?
Смотри в оба
На входе на территорию завода выдают ярко-зеленые жилетки и пластиковые каски, а перед цехом сварки просят надеть защитные очки. «Теперь единственное, что могут повредить искры — это ваша одежда», — обнадеживает сопровождающий, а я с грустью вспоминаю, сколько заплатил за куртку.
Ходить по территории разрешено только по зеленым дорожкам, разграниченным белыми линиями – иначе можно прокатиться на бампере погрузчика, везущего элементы интерьера на конвейер.
Чтобы не терять детали в дебрях складов и экономить ресурсы, работа построена по системе «точно вовремя» — на завод доставляют только те детали, которые будут использованы в ближайшее время.
Таким образом, неисправность или дефект могут быть обнаружены и доведены до сведения поставщика очень быстро. На заводе хранится запас деталей максимум на две смены, а с огромным складом процесс устранения дефекта затянулся бы на длительное время.
Для того чтобы знать, какие детали понадобятся в следующий момент, японцы используют систему карточек «канбан» — все тот же легендарный Таичи Оно придумал ее во время поездки в США, наблюдая за снабжением американских супермаркетов.
Когда текущая партия деталей израсходована наполовину, рабочий натыкается в ящике на карточку-канбан, отправляет ее в отдел логистики и в тот момент, когда деталей практически не остается, на конвейер прибывает новый комплект.
Путь к просветлению
На этом чудный мир «генти генбуцу» и «канбанов» не заканчивается. Каждый рабочий раз в месяц должен делать начальству «каракури», и никто не видит в этом ничего постыдного.
Каракури – это рацпредложения по улучшению процесса производства.
В средневековой Японии этим словом назывались механические куклы, способные выполнять разные движения или, м..., действия.
Теперь это простые, но хитрые устройства, обеспечивающие перенос деталей от одного участка сборки к другому, от станка к станку. Никаких сложных роботов и сервоприводов – в Японии умеют экономить силы и ресурсы. Поэтому детали в каракури как правило перемещаются под силой собственного веса.
Таким способом сотрудникам прививают философию Кайдзен — стремление к непрерывному улучшению. По мнению японцев, именно с введением этих принципов производства связан феноменальный рост экономики Японии после Второй мировой войны.
Шушарский кайдзен не отстает: один из операторов придумал приспособление для облегчения монтажа глушителя, другой настоял на установке специального зеркала, помогающего проверить работу омывателей фар. Ежегодно реализуется около сотни улучшений.
А еще в японском языке существует термин «муда», обозначающий все затраты и издержки, которых можно избежать при производстве. Чтобы не было «муды», сотрудники объединяются в кружки качества и придумывают, как уменьшить расход ресурсов или улучшить эргономику рабочего места. Разве что круги вокруг себя не рисуют — не дотянешься до машины.
В следующем году в Шушарах начнется сборка Toyota RAV4, и завод пополнится еще восемьюстами сотрудниками. Среди вседорожников в 2014 году «рафик» у нас уступал по популярности лишь Renault Duster и «Ниве».
Базовые навыки закладываются в отделе повышения квалификации. Здесь не только учат до конца закручивать болты и правильно крепить шланги, но и развивать моторику рук и кистевых суставов — для этого из Японии были привезены уникальные стенды.
Один из них, кажется, позаимствован из старого фильма про юного каратиста и строптивого сенсея.
В вертикальную доску вставлены короткие пронумерованные шесты, которые расположены на трех уровнях, как будто для тренировки ударов. На первый взгляд ничего особенного, но местные «каратисты» наматывают на шесты в определенном направлении длинную веревку, тренируясь монтажу уплотнителей дверей.
На каждую операцию отведено по три секунды, но лишь одному из нас едва удалось уложиться в жалкие восемь секунд, и то лишь с третьей попытки. Не о таких учениках мечтал Таичи Оно...
Виновата ли я
Вдруг, откуда ни возьмись, начинает разудало играть хит из 90-х «Виновата ли я?». «Кто-то дернул андон», — сетует сопровождающий бригадир. Этим достойным словаря матерной лексики словом называются сигнальный шнур, натянутый над головами рабочих конвейера.
Вся линия сборки разделена на участки, и если операция не завершена на отведенном отрезке за отведенное время — работник дергает за шнур и тормозит конвейер. Раздается характерная для каждого бригадира мелодия, и все начинают танцевать... то есть, сообща исправлять возникшую проблему.
За день андон тормозит конвейер на несколько минут, но даже без шнура время сборки Camry очень сильно разнится. Базовые версии проходят конвейер достаточно быстро, «богатые» требуют гораздо больше сил и внимания.
Чтобы в отведенный отрезок времени с конвейера сходило одно и то же количество машин, кузова разных комплектаций приходится направлять в цех в строго определенном порядке.
После всех этих ухищрений следует многоэтапная проверка качества: контролеры рассматривают лакокрасочное покрытие под ярким светом, поливают машину водой в поисках протечек, гоняют ее по беговым барабанам.
В Camry около двух тысяч деталей, на заводе около двух тысяч сотрудников, и каждый винтик этого огромного механизма должен сработать как надо и точно вовремя. Справа муда, слева каракури, сверху андон. Ни шагу назад и никаких перерывов на тамагочи. Таичи Оно был бы доволен.