Коллекционер

Его зовут Рафал Рокицки. У него одна из десяти крупнейших коллекций автографов пилотов Формулы-1 в мире. Он колесит за ними по всему свету, пишет им письма, звонит их родственникам и порой заставляет удалять собственные аккаунты на Facebook. Его можно назвать сумасшедшим. Но не более сумасшедшим, чем те парни, которые каждые две недели садятся в гоночные машины и носятся по трассам со скоростью за 300 километров в час. Просто Рафал Рокицки очень увлеченный человек.

Свои первые автографы я получил в 1994 году. Я написал в команду Ligier, попросил отправить мне наклейки в качестве сувенира. Они прислали в ответ три подписанные карточки. Гонщиков Эрика Бернара, Эрика Кома и Марка Бланделла. Я подумал: «Здорово. Это намного круче, чем просто стикеры». Потом я написал в Lotus и получил автографы Алекса Занарди и Джонни Херберта. С них все и началось. Когда я впервые попал на Гран-при, у меня уже была неплохая коллекция.

Первая гонка, на которую я поехал, – Гран-при Венгрии 1999 года. Я был молод, мне пришлось достаточно долго копить. Именно там я впервые взял автограф сам. Первым был Дэвид Култхард. У McLaren была пресс-конференция в одном из отелей Будапешта. Я дождался ее окончания, подошел к нему и попросил расписаться. Сейчас у меня около [десяти автографов](http://f1-drivers-autographs.com/index.php?name=David Coulthard) Дэвида.

С 1950 года в Формуле-1 выступало около 850 пилотов. У меня есть автографы 503 из них. То есть больше половины. Примерно 400 из всех гонщиков Ф-1 уже умерли, но я пытаюсь достать и их автографы тоже. Около 100 у меня есть. Из известных: Ронни Петтерсон. Микеле Альборето. Айртон Сенна. Совсем недавно у меня наконец появился автограф Грэма Хилла. Но, например, Альберто Аскари у меня нет.

Из тех пилотов, которые еще живы, у меня нет автографов 17 человек.

Один из самых проблемных – Джон Барбер. Он живет на яхте в Средиземном море и очень редко возвращается на сушу. И как его достать?

Конечно, автографы можно купить. Дай мне 2000 евро и я достану еще 20 автографов из тех, которых у меня нет. Но я не покупаю автографы. Мне надо кормить семью.

Дороже всего стоят те, кто умер рано и был при этом достаточно знаменит. Как Джим Кларк. Но есть и исключения. Очень дорого стоит Рикардо Палетти – парень, который погиб на Гран-при Канады в 1982 году. Он стартовал всего в одной гонке в Ф-1 и не успел раздать много автографов.

Самый дорогой? Наверное, Альберто Аскари. За него придется заплатить около 300 фунтов. Хуан Мануэль Фанхио? Нет, Фанхио очень дешевый. 40 евро – максимум. Как ящик пива. Фанхио у меня есть.

Да, я продавал автографы. В 1994 году у меня была очень редкая карточка Карла Вендлингера с его подписью. Я получил ее в апреле из команды. Потом он попал в аварию в Монако и не принимал участия в гонках до конца сезона. Тогда я получил предложение от коллекционера из Швейцарии. Он готов был обменять несколько автографов Карла 1993 года, приложить к ним автограф Джей-Джей Лехто и 100 долларов. Это были очень хорошие деньги, и я согласился. Жалею ли я? Да. Но тогда 100 долларов для меня были не лишними.

У меня есть сайт. Я открыл его в 1998 году. Это был, наверное, один из первых сайтов, посвященных автографам пилотов Формулы-1. Я знаю многих других коллекционеров. Некоторые начали собирать автографы еще в 1970-х. Но мне кажется, я первый, кто выложил свою коллекцию в сеть.

Я не обмениваюсь автографами с теми, кого не знаю. Естественно, ты не можешь быть на сто процентов уверен, подлинная ли это роспись. Но если она стоит на странице старой программки или журнала, то, скорее всего, это действительно оригинал.

Адрес Шумахера? Конечно, у меня есть адрес Шумахера. Это не такой большой секрет. Все коллекционеры его знают. Феттеля? Тоже. Вот адреса Петрова у меня нет...

В интернете за два-три часа можно найти практически любой адрес. Особенно, если речь идет о США. Конфиденциальность в Америке – это миф. Если ты знаешь имя, фамилию и город, ты можешь найти все, что угодно, вплоть до номера мобильного.

Есть один парень, который вообще не хочет ничего подписывать. Брауш Ниманн. Я нашел его страницу на Facebook, написал ему. Он не ответил. Потом я написал его дочери, чтобы она попробовала все организовать. Почему ты смеешься? Это нормально для коллекционеров. Мы часто списываемся с родственниками пилотов. Иногда это работает. Но не в этом случае. Через сутки он удалил свой профайл.

У меня есть автографы всех пилотов, которые выходили на старт или хотя бы участвовали в тренировках, начиная с июля 1994 года. Последний из тех, кого у меня нет, – Роланд Ратценбергер.

У меня шесть больших папок. До 1994 года все разбито на десятилетия: 1950-е, 1960-е и так далее. С 1994 года каждый сезон идет отдельно. Я стараюсь доставать автографы всех пилотов, выступающих в чемпионате. Даже если у меня уже есть их прошлогодние подписи. Этот сезон я давно закрыл. Посмотрим, может быть в составах еще будут изменения.

Еще один пилот, Джордж Итон, у него было примерно 15 гонок в конце 1960-х – начале 1970-х. Никто из коллекционеров не знает, где его найти. Да, в тяжелых случаях мы работаем сообща, группами. Но с ним ничего не получается. Он где-то в Канаде, но домашний адрес найти невозможно.

Я никогда не прошу подписывать много фотографий сразу, чтобы люди понимали, что я не собираюсь потом продавать их автографы и на этом зарабатывать. Но я знаю, что другой коллекционер как-то отправил 20 снимков Джеку Брэбэму. И Джек все подписал.

С одним из пилотов мы долго переписывались. Я попросил автограф, а он прислал мне большое письмо с описанием всей своей карьеры, направил еще несколько снимков, попросил рассказать о себе. Я ответил, что живу в Ирландии – он написал, что гонялся там. В итоге оказалось, что мой офис расположен в нескольких километрах от трассы, на которой он как-то выступал в начале карьеры.

Действующие пилоты плохо продаются. Самая дорогая покупка, из тех, что могу вспомнить – это Мария де Виллота, которая даже не выходила на старт. Сразу после аварии на тестах ее карточка была куплена на e-bay за 50 фунтов.

Самые приятные парни в общении – пилоты, еще не выходившие на старт. Гидо ван дер Гарде или Дани Клос – очень приветливые. Со звездами тяжелее. В первый раз автограф у Фернандо Алонсо я взял в 2003 году. Он был в Польше сразу после своей победы в Венгрии. Я протянул ему фотографию, на которой он был еще в Minardi. Он сказал: «О, моя первая машина», – и с удовольствием подписал. Сейчас автограф взять у него намного сложнее.

Михаэль, как и Фанхио, – очень дешевый. Он гоняется столько лет, что успел подписать, наверное, миллион фотографий. За большие деньги можно купить, например, прошлогодние подписанные карточки Marussia Virgin. Или, например, карточку китайского тест-пилота HRT. Она очень ценна. И будет дорожать.

Знают ли меня пилоты? Нет, не думаю. Правда, у Шумахера отличная память на лица. Если берешь у него автограф, а потом пытаешься взять еще один на следующий день, чтобы потом обменять его на какой-нибудь еще, он может и не расписаться... Как-то я подошел к нему, говорю: «Можно автограф?», а он отвечает: «Я же тебе уже вчера давал».

Хочешь страшную историю? Был такой пилот Клемар Буччи. Да, ты его не знаешь. Он гонялся в 1950-х. У меня ушло очень много времени, чтобы раздобыть его адрес. Потом все-таки удалось. Мы списались, он согласился дать автограф. Это было в 2010 году, под Рождество. Я подготовил три фотографии, отправил ему. Он долго не отвечал. Потом, уже в январе, я залез в интернет и увидел новость о том, что он умер несколько дней назад. Я подумал, что все – автографа у меня не будет. Но еще спустя пару дней получил письмо. С подписанными фотографиями. На конверте стоял штамп с датой – за шесть дней до его смерти. Теперь мои друзья просят не посылать им писем по почте.

Большую часть автографов я достал около 10 лет назад. В то время я отправлял по 20 писем в месяц, проводил каждый день по несколько часов в интернете, разыскивая адреса. Сейчас я уже мастер. Ко мне подходят и спрашивают: «Рафал, чей это автограф?» Я смотрю и отвечаю, например: «Это Риккардо Россет».

Я не знаю, сколько стоит моя коллекция. Могу лишь предположить. Наверное, кто-то мог бы согласиться купить ее за пять-семь тысяч евро. Я мог бы купить машину. Не новую, но достаточно неплохую. Не знаю, никогда не рассматривал этот вариант.