Как "Дакар" в Перу приехал

Я недолюбливаю ралли-рейды. Недолюбливаю как дисциплину. По мне, они в каком-то смысле анахронизм. Серьезно – кому нужны автопробеги в двадцать первом веке?

Даже не так. Для любителей, гонщиков-одиночек, искателей приключений, для романтиков, в конце концов, "Дакар" – занятие великолепное. У нас, например, после гонки был замечательный ужин с Карлосом Соузой, проехавшим гонку на заводском внедорожнике Great Wall, во время которого он рассказывал потрясающие истории про свои первые, еще африканские "Дакары" конца 90-х. Про туарегов в ночи с "калашниковыми" наперевес, про финиши в шесть утра и старты в девять, про нехватку запчастей…

И он очень четко понимает, зачем стартует в этом марафоне. В английском есть отличное слово на такие случаи – "challenge". По-русски вроде как "вызов". Но это не точно. На самом деле, в русском нет слова с тем смыслом, который в него закладывают гонщики.

Я не совсем понимаю, что на "Дакаре" делают заводские команды. Правда! Зачем "Дакар" был нужен концерну Volkswagen? Это для них "вызов", что ли? Или кого-то удивляет, что четыре автомобиля, подготовленных заводом, обслуживаемых армадой механиков, преследуемые по пятам собственными техничками, могут ехать две недели по пустыне и в итоге потратят на это меньше времени, чем частники с запчастями в багажнике? Что в этом удивительного?

Приведу один пример: на этом "Дакаре" – так уж получилось – я заезжал на бивуак всего пару раз. И то лишь после тех спецучастков, что были в самом конце гонки. В первый раз приехал часов в пять вечера, во второй раз – около трех дня. Оба раза искал Леонида Новицкого, пилота полузаводской команды X-Raid – хотел поговорить. И оба раза мне отвечали, что он уже... уехал в отель.

Это как "24 часа Ле-Мана" для заводских команд. Поставь Audi задачу проехать "7 дней Ле-Мана" – они же и глазом не моргнут. Про Peugeot, конечно, сложнее так сказать, но что уж тут прошлое ворошить. Суть не в этом. "Дакар", почему-то мне так всегда казалось, это обязательно приключение. Для парней, которым больше нечем заняться в январе.

Заводские пилоты – они ведь тоже романтики. Просто им повезло заниматься любимым делом на работе. Кто-то, правда, говорит, что "памятники им надо ставить", но таких людей немного. Тот же Соуза ничего нам про памятник не говорил. Может быть, это как-то связано с тем, что на его машине не было наклейки государственного банка...

Это я к тому, что ехать на "Дакар-2012" мне не слишком хотелось. Потому что мой "Дакар" не грозил стать ни испытанием, ни приключением, ни даже намеком на что-то подобное. Хотелось по-другому. С бивуака на бивуак, день за днем, ночуя в палатках. Так, чтобы с песком не только в ботинках и под ногтями, но и по-настоящему – между зубов и ягодиц. Чтобы как жениться: один раз и на всю жизнь. Максимум, может быть, два.

Но мой "Дакар" был другим.

Он был коротким. Нас, группу российских журналистов, отвезли в Лиму за четыре дня до финиша гонки. Но в первый раз на спецучасток мы попали лишь спустя два дня. Я бы даже назвал эту "командировку" самой странной из всех в своей жизни, если бы не ездил с Peugeot на "Ле-Ман"…

Он был сытым. По большому счету, Лима и Наска для меня теперь состоят в основном из ресторанов. Хороших, надо сказать, ресторанов. Вкусных, порой с видом на океан.

Он был организованным. Даже в пустыне нашу группу, которая состояла в том числе из гостей пары французских компаний, "высыпали" из автомобилей в строго отведенных местах. Мы сидели в шатрах за сервированными столами и уничтожали перуанские запасы мяса, овощей и кукурузы. Мы курили сигары и развлекали себя тем, что бегали фотографировать всё проезжавших и проезжавших мимо искателей приключений и спорили о том, перевалится ли следующая техничка через дюну. И когда некоторые перебраться все-таки не могли, мы вновь брались за фотоаппараты…

Кажется, кто-то все это называет "пиаром".

Нас возили на пикапах по барханам местные то ли пожарные, то ли спасатели – все как один с внешностью "Уго Чавес в молодости". Надо полагать, они ощущали свою причастность к чему-то большому, и потому болтали рулем без устали, даже когда ехали по ровной пустыне или когда на скорости 150 километров в час обгоняли по встречке через двойную сплошную полицейские машины. Потому что пикапам с вварными каркасами безопасности и наклейками на дверях в эти три дня в Перу можно было все.

Нам все были рады. Посмотреть на наши пикапы на всем пути из Наски в Писко, а потом из Писко в Лиму, на дороги и мосты высыпали перуанцы и махали нам вслед. Они были рады. Даже нам.

Когда мы всей "командой" сожрали 50 килограммов мяса на берегу Тихого океана в пустыне в районе Наски, руководитель выездного ресторана отказался говорить со мной про деньги, которые заплатили им организаторы за наш обед под шатрами. "Я делаю это не ради денег, – красиво соврал он, но дальше говорил только правду. – Я делаю это для того, чтобы люди сюда вернулись".

Я не знаю откуда именно взялась цифра, которую я приведу чуть ниже, и не очень хочу проверять. Но даже если это вранье, его можно воспроизвести еще раз. "Раньше, – рассказывала наш очередной гид, когда мы сидели в очередном ресторане, – мы были рады тому, что в Перу приехали миллион туристов за год. За несколько дней в январе мы примем 500 тысяч человек". Неплохо для страны, в которой уровень безработицы вот уже несколько лет составляет около 30 процентов?

Вот так, большим караваном, рисуя, пусть и не столь системно, как инки, следы на песках, сокращая попутно запасы кукурузы, риса, кур, вырезая стада свиней и коров, попивая сладкий и одновременно горьковатый писко, "Дакар" мчался по Перу. Я понятия не имею, во сколько юаней обошлась моя личная программа организаторам. И для собственного душевного спокойствия знать не слишком хочу. Наверное, это много. Или даже очень много – для тех мест, в которых они были потрачены.

Мне было неловко. Порой даже очень. Было неловко когда девочка-гид, выезжавшая из 40-тысячного города Наска только пару раз в Лиму, и знающая при этом французский и английский, ждала нас в так называемом аэропорту полтора часа – просто для того, чтобы потом 15 минут проехать с нами на автобусе и попытаться что-то рассказать про свой город, не вызывав своим рассказом практически никакого интереса. Или когда гид Риккардо, человек с черным поясом киокушинкай, в четыре утра собирал в дорогу весь наш багаж и непротрезвевших французов.

Я не знаю, что думали про нашу группу европейцев официанты, гиды, тот самый владелец ресторана. Но ни один человек за все четыре дня в Перу ни разу не просто не сказал нам ни одного плохого слова, но и даже не посмотрел на нас косо. И все, абсолютно все говорили о том, как здорово, что "Дакар" все-таки приехал в Перу.

Да, может быть настоящий "Дакар" и должен проходить в Африке. И может быть искатели приключений с горсткой экипажей заводских команд действительно должны колесить по выжженной земле Черного континента…

Но даже если и так, то "свой Дакар" – пусть даже такой неправильный и скандальный, со всем этим пошлым карнавалом вокруг, – очень нужен этим маленьким наскам и писко. Хотя бы для того, чтобы раз в год местные жители вылезали из своих недостроенных полутораэтажных домов поглазеть на пыльных мотоциклистов и джипы с каркасами безопасности. Или на странных белых дядек с обгорелыми лицами и пивными животами.

Я даже не против, чтобы туда приехали пара заводских команд вроде Citroen и Toyota и пустились со своими "пиар-акциями" через всю Латинскую Америку. И пусть они (хотя это, конечно, далеко не самое главное) тратят в Наске и Писко свои евро и йены. Потому что тогда, может быть благодаря этим евро и йенам, кому-нибудь из местных удастся достроить второй этаж своего дома или просто покрасить на нем что-нибудь еще кроме фасада.

Если "Дакар" нужен именно для этого – я не имею ничего против.